Инга Гайле

ПУТЬ

Я не мальчишка из сектора Газа, просыпающийся от свистящего звука
на своем матрасе в школьном спортзале.
Это не я.
Я не исследовательница космоса из Германии, такая красивая, истинная арийка, в наших
краях так хороши собой одни трансвеститы.
Это не я.
Я не тот дедушка — повернувшись к кабине пилота, подслеповато сощурясь,
верю: там только сцена из фильма, который смотрят внуки.
Это не я.
Я не еврейский/палестинский подросток, в запястья вгрызлась верёвка,
трогаю губами — ткань мешка на вкус сладкая.
Это не я.
Я не женщина в Индии, влюблена в мужчину из высшей касты, крадусь
домой от постели любимого и вижу в соседском окне человека, он бы так
хотел называться, я понимаю, как сильно я не хочу умирать, багрового солнца
мяч на стальной воде Ганга, последнее, что помню,
последнее, что помню, что я помню последнее, я хочу перечесть всех несчастных,
чтобы мне не пришлось умирать,
чтобы мне быть и дальше вдохом, выдохом, в том дедушке, в том мужчине, в том Ганге,
чтобы мне быть во времени, в фенечке на руке ребёнка, рождённого уже после грядущей войны,
чтобы мне быть в той минуте, когда старик покупает в «Рими» колбасу и газету «Что новенького», роняя
круглые металлические часы — луну, он сам, разумеется,
пахнет осенью, и мужчина, это я, наклоняется их поднять
потной от солнца ладонью,
к его плечу прижимается девушка, это тоже я, мы на море,
вдалеке мерцают огни,
они пока никому не опасны,
мы купаемся, полуслепые котята в огромной миске материнской нежности,
а кто-то воюет словами, чтобы сказать, понимаешь, может быть, если сказать, тогда
образуется путь, может быть, если всё это перекричать, перебить, хотя бы только на миг
заткнуть, не начинать уже с самого начала,
нет уж, вот так просто, он трогает её грудь, и это тоже я, может быть,
образуется путь,
хотя, наверное, нет ничего такого,
есть лишь корабль, прочь скользящий корабль, меж побурелых листов, есть лишь
огромные ровные водяные просторы, солнце вынырнуло, я стою у берега и
не понимаю, как я всё это осилил, в столь краткий срок, столь чудны́м
способом, как, ведь я же хотел как лучше,
и за спиной у меня молодая женщина с огромным
животом, и, конечно, мне её жаль.
В изножье кровати сидит дедок с пистолетом, на балконе — слон в позе будды, а я
втиснут на чёрную полку между Делёзом и «Телом»,
мне нравится,
в соседней квартире заплакал ребёнок,
я вижу, как они там просыпаются,
его рука на её округлившемся животе, она говорит:
это не я, это тоже не я



Перевод с латышского