Архангельский

Все обсуждают статью публициста Архангельского об ответственности русской культуры — каковая ответственность, оказывается, в том, что русская культура не научилась распознавать зло. Я не понимаю, что это за русская культура, которая не училась распознавать зло: культура Достоевского, Платонова, Хармса и Шварца, Стругацких, Галича, Сорокина, Владимира Шарова, Всеволода Некрасова — или какая-то другая. Никто не говорит, что эта культура всегда умела распознать зло правильно и везде. Но занималась она последние полтораста лет в огромной степени именно этим. Как и почему эта культура не проникла своим влиянием за пределы пятнадцатипроцентной верхушки и не повлияла на культуру народных масс, культуру их бытового поведения, культуру мытья рук, употребления пищи и сосуществования с соседями, — как и почему между культурой в двух несовпадающих значениях этого слова образовалась в России такая (кажется, что гораздо более широкая, чем в других странах европейской цивилизации) пропасть, — вопрос совершенно другой, и то, насколько русская культура за эту пропасть ответственна, можно было бы обсуждать. Но обсуждать вместо этого ответственность русской культуры (в первом значении) за неизучение именно того, что она по преимуществу изучала, — значит наводить тень на плетень.